Начнем за здравие, закончим за упокой

-а у нас белые ночи, не такие, как в Питере. Холодное море в часу езды и северное сияние - совсем обычное явление.

    Между серым асфальтом и свинцовым небом живут люди. Спускаются в подземелье, чтобы успеть прийти вовремя в свои серые здания, подобно РосСтандарту на Октябрьской. Они, наверно, даже не задумываются, что за границей их страшного города небо обладает тем цветом, каким его привыкли изображать дети на своих рисунках в дет.саду, а солнце не пренебрегает своим присутствием, оно часто струится по окнам жилых домов. Осень там желтая, как на календарях, которые раздают в отделе кадров или в бухгалтерии. Романтикой отдает весь центр города, начиная от воздуха, пропитанного музыкой длинноволосого альтиста, заканчивая стаканчиками кофе, которые несут молоденькие девушки, фотографирующиеся на фоне старых купеческих домов. А за окраиной начинаются разноцветные пластины: гранатовые поля, искусственно натыканные маками, тарелки пшеничной каши, и будущие семечки - это подсолнухи. В летнее время жителей этого края подбородки заляпаны дынным, арбузным и персиковым соками. Осенью - грызут яблоки и всасывают губами хурму, а зимой скудно, как и везде - апельсины. Морские воды и виноградники, где готовят средней паршивости вино тоже не далеко. Все это похоже на дребедень, но мир там действительно так устроен. Кубань. Живая Кубань, -вспомнил он, но промолчал и сказал лишь про людей:
- а у нас славится народ. Особенный, хамовитый и прямолинейный, далек от интеллигенции и практически не знает приличия. Говорю же, живой! Простите, у меня просто тоска по Родине.
- нет-нет, продолжайте, я заслушалась. Вы, мужчины, особенные
- ну почему же?
-художники, за исключением Серебряковой, - мужчины, писатели - мужчины, ну есть две поэтесски, но и то на одну полку с Блоком их ставить неприлично.
-ну-ну, а дальше?
-да что дальше, вы даже готовите лучше, не знаю, как и обьяснить, тонко что-ли, не говоря уже а композиторах. Вот в музыкальную школу обычно ходят лишь девочки отличницы, но при этом альтист у нас известный один - Башмет, что ни говори. Ну ладно, есть еще эта японка, которая играет на своей электро-скрипке, и то про нее уже забыли.
-хотел остаться при совсем мнении, - смеется, - да вот не могу! Мужчины - это обезьяны, черновик, когда Бог людей создавал. Ну, чуть дальше обезьян мы и ушли, но вот женщины другие, каждая, как произведение искусства, бывает, конечно, и асбракционизм уродский встречается, но тем не менее оно тоже имеет право висеть в чем-нибудь зале. Да что мы говорим тут, у вас даже тело прекрасное. И необязательно оно идеальным должно быть, вспомним Рубенса.
-А! Воооот, вы вспомнили Рубенса, а не Фриду!
-в том то и дело, мужчины ради вас творят, вы служите вдохновением, а бедные девушки от того и не могут ничего сделать. Что им, самим собой  восхищаться что ли?! Или грязными мужчинами, которые носки постирать не в состоянии.
-да ну бросьте, вы описываете каких-то уродов.
-а вы - толстых кухарок!
-я всего лишь апеллирую фактами
-а я - своим мнением. Вы прекрасны, я каждый день в вас могу влюбляться, вы - нет, влюбленность для вас, как молния, вспыхнула и нет ее на небе. А вы для меня радуга, понедельник, утро, и засыпая я знаю, что следующий день настанет, а молния бывает пару раз в год, на свадьбе или когда костюм в кой-то веки наденем, впрочем, свадьба и костюм не так далеки друг от друга. Не спорьте со мной, вы для меня - главный творец!